Данила Стратович: Мой первый вопрос очевиден: что сподвигло вас приехать в Россию в такое непростое время?

Гордон Венекласен: Сотрудники галереи и консультанты, которые работают с нашими русскими клиентами, убедили нас, что участие в Cosmoscow — это неплохая возможность, которой стоит воспользоваться.

Д.С.: Это было легкое решение или у вас были сомнения?

Г.В.: Любая ярмарка рождает сомнения, а новая ярмарка — тем более. Когда мы впервые участвовали в гонконгской ярмарке, мы сомневались; то же самое было и с ярмаркой в Сан-Паулу. Можно три раза съездить на ярмарку и вернуться ни с чем, а на четвертый раз начать что-то продавать.

Д.С.: То есть получается, что терпение — благодетель.

Г.В.: Да, именно так.

Д.С.: Но риск ведь все равно есть?

Г.В.: Все, чем можно в данном случае рисковать, — это деньги и время. В случае с московской ярмаркой нам опасаться было нечего.

Д.С.: Иными словами, вы были уверены, что сможете что-то продать и ярмарка будет для вас успешной?

Г.В.: Когда ты участвуешь в ярмарке, то всегда знаешь, сколько на нее потратил. Поэтому если возвращаешься с новыми клиентами или продаешь достаточно произведений, чтобы покрыть расходы, — это хорошо. А если делаешь и то, и другое, — это и есть успех!

Хума Баба. Без названия. 2013. Хромогенная печать, чернила, коллаж, масляный мелок. Работа, представленная на Cosmoscow. Courtesy Michael Werner Gallery, Нью-Йорк

Д.С.: Для русских участников ярмарки действовало правило: не более двух художников на стенде. У вас было такое условие?

Г.В.: Если бы мы столкнулись с подобными ограничениями, то, скорее всего, отказались от участия. Мы представили в Москве шесть художников, а, например, на Art Basel показываем еще больше. На нашем стенде есть Хума Баба, молодая и невероятно популярная пакистанская художница-скульптор, она сейчас во всем мире нарасхват. А есть уже признанные шедевры для крупных коллекционеров.

Д.С.: Вы работали с коллекционерами из разных стран. Чем отличается, например, немецкий коллекционер от американского? Имеются ли какие-то специфические черты?

Г.В.: Видите ли, когда дело касается арт-рынка, все упирается в мировую экономику. Раньше коллекционеры были сосредоточены в определенных частях Европы, также было много американцев. Сейчас все изменилось. Рынок идет туда, где есть новые покупатели, ярмарки и аукционы. Когда кто-то открывает для себя что-то новое, в этом нужно принимать участие. На каждой ярмарке я гарантированно встречаю двух-трех новых коллекционеров, о которых ранее никогда не слышал.

Джеймс Ли Байерс. Философский гвоздь. 1986. Позолоченное железо. Работа, представленная на Cosmoscow. Courtesy Michael Werner Gallery, Нью-Йорк

Д.С.: Вы, наверное, участвуете в ярмарках каждый месяц?

Г.В.: Скорее один раз в два месяца. Наши ярмарки — Art Basel, Frieze, FIAC, Art Basel Miami Beach, Сан-Паулу, Гонконг…

Д.С.: Как в этот список попала молодая Cosmoscow?

Г.В.: Так же, как и Сан-Паулу, — это эксперимент. В Бразилию, например, мы обязательно еще вернемся — нам все очень понравилось, ярмарка прошла успешно.

Джеймс Ли Байерс. Дорога счастья. 1992. Синий африканский гранит. Работа, представленная на Cosmoscow. Courtesy Michael Werner Gallery, Нью-Йорк

Д.С.: Вам доводилось работать и с коллекционерами из России…

Г.В.: Любой, кто работает в этом бизнесе, имел дело с коллекционерами из России. Русские покупатели в последнее время, пожалуй, самые активные. Они даже не совсем русские: по происхождению они из России, но бизнес ведь у них теперь по всему миру.

Д.С.: А существует ли такая вещь, как «русский вкус»?

Г.В. Коллекционеры из России сейчас намного опытнее, чем раньше. По крайней мере те, с кем мне довелось работать. Но это можно сказать о любых коллекционерах, из той же Мексики, например.

Д.С.: То есть четко выраженных предпочтений у русских нет?

Г.В.: Нет. Мы работаем с очень хорошими художниками, к которым проявляют интерес коллекционеры со всего мира.

Д.С.: Но если бы у вас стоял выбор между двумя покупателями одной и той же работы…

Г.В.: …выбрал бы я русского? Зависит от того, какую коллекцию он собирает и как поддерживает различные аспекты нашей программы. Все отношения выстраиваются индивидуально. У меня есть покупатели, с которыми я работаю уже много лет. Они серьезно относятся к искусству, а я, в свою очередь, серьезно отношусь к ним.

Энрико Давид. Без названия (Сознание как грязный секрет). 2013. Холст, масло. Работа, представленная на Cosmoscow. Courtesy Michael Werner Gallery, Нью-Йорк

Д.С.: В России, по сравнению с Европой и США, галерей не очень много. Представителей практически всех из них можно увидеть здесь. На Cosmoscow есть три галереи из Санкт-Петербурга, одна из Екатеринбурга, одна из Ростова, одна из Воронежа, остальные — московские. Самой старой российской галерее чуть больше 25 лет. Русский арт-рынок молод, но правила, по которым строятся отношения галереи с художниками, определены, и они схожи с мировыми. Есть ли у вашей галереи какие-то особенности в этом плане? Как вы взаимодействуете с художниками?

Г.В.: Нашей галерее уже больше 45 лет, других таких здесь (да и вообще в мире) почти нет. Мы всегда остаемся главным дилером для наших художников. Многих мы представляем эксклюзивно, а некоторых делим с другими галереями. Но тот факт, что мы строим карьеру художника, остается неизменным. Мы делаем все возможное, чтобы оставаться верными этим традициям.

Д.С.: А были ли у вас мысли сменить формат отношений художника и галереи?

Г.В.: Нет, но рынок сейчас очень требователен, идет высокая конкуренция, приходится как-то адаптироваться.

Франсис Пикабиа. Мифологическая сцена. 1929–1930. Бумага, акварель, уголь, карандаш. Работа, представленная на Cosmoscow. Courtesy Michael Werner Gallery, Нью-Йорк

Д.С.: В условиях финансового кризиса арт-рынок несколько сдал позиции, поэтому некоторые галереи, в том числе конкурирующие между собой, объединяются в различные профсоюзы. У вас есть подобный опыт?

Г.В.: В Берлине, где у нас открыт филиал, все галеристы этим занимаются. Вернисажи происходят в один вечер.

Д.С. Это единственный объединяющий фактор? У нас, например, галереи пробуют разработать определенные правила или кодекс. Планируют создать что-то вроде ассоциации.

Г.В.: Ассоциации у нас тоже есть, разумеется. В США они существуют уже много лет. Например, есть Ассоциация американских арт-дилеров (American Art Dealers Association), где присутствует своя этика. Участников выбирают посредством голосования, и потом нужно соблюдать определенные правила.

Д.С.: Участие в такой ассоциации помогает галерее?

Г.В.: Ну как сказать… Есть специальная ярмарка, проводимая этой ассоциацией, она так и называется — AADA (American Art Dealers Association). Она небольшая, примерно как Cosmoscow. Проходит одновременно с Armory Show в Нью-Йорке. Еще участники могут дать групповую рекламу на целую полосу в New York Times. Это хорошо.

Д.С.: AADA — это ярмарка-сателлит?

Г.В.: Нет, она гораздо раньше появилась.

Д.С.: А об Armory Show вы что думаете?

Г.В.: Не знаю, я в ней никогда не участвовал, потому что она мне никогда не нравилась. Сначала мне казалось, что у нас недостаточно экспонатов для нее. Потом, когда они появились, мне просто расхотелось участвовать. У нас и так полно ярмарок, даже слишком много, наверное.

Д.С.: Но ведь ярмарки — самый верный способ продавать искусство?

Г.В.: Безусловно, но ведь надо еще найти, что продать. У меня нет пятидесяти художников. У меня их всего пятнадцать. Кто-то из них уже умер, и мы работаем с наследием, как в случае с Марселем Бротарсом или Джеймсом Ли Байерсом. Хотя для нас создают работы и ныне живущие авторитетные художники — Питер Дойг, например.

Зигмар Польке. Без названия. 1987. Бумага, чернила, гуашь. Работа, представленная на Cosmoscow. Courtesy Michael Werner Gallery, Нью-Йорк

Д.С.: Какую работу из тех, что привезли в Москву, вы выделите среди остальных?

Г.В.: «Портманто» Бротарса — настоящий шедевр! Одна из важнейших работ этого художника-концептуалиста, он умер в 1976 году. В Музее современного искусства Нью-Йорка готовят его большую ретроспективу, она пройдет весной 2016 года. Его работы есть в любом крупном собрании, и эта работа — одна из лучших. Мы вообще стремились привезти в Москву действительно важные произведения. У нас есть Зигмар Польке, есть Георг Базелиц. Есть даже одна работа Франсиса Пикабиа. Из молодых представлен Энрико Давид, художник из Италии, который живет в Лондоне. У него недавно были выставки в Новом музее и в Музее Хаммера.

Зигмар Польке. Без названия. 1987. Бумага, акрил, лак, чернила, акварель. Работа, представленная на Cosmoscow. Courtesy Michael Werner Gallery, Нью-Йорк

Д.С.: Вы что-нибудь выставили на здешний благотворительный аукцион?

Г.В.: Нет, я до сегодняшнего дня про него даже не знал.

Д.С.: Желаю вам в России такого же удачного эксперимента, как в Бразилии.

Г.В.: Спасибо. Будем надеяться!

_{P.S. По информации «Артгида», Michael Werner Gallery удалось продать на Cosmoscow работы Марселя Бротарса и Зигмара Польке.}